_AUTHALERT_. _NONEPASSHELP_? _REGISTRATION_ Декабрь вт. 03 2024 г. в 8:1

_NAVIGATION_
_SEARCH_

Подвиг старчества

_STATDATA_: 2008-02-15 21:54:22

Приняв монашеский постриг, о.Серафим выразил желание остаться на своем приходе, т.е. жить в миру. Казалось, батюшке с его подорванным здоровьем, любящему уставную службу, хорошее пение, с его склонностью к аскетизму, было бы лучше служить Господу в монастыре. Он же видел, что Промысел Божий о нем иной — быть монахом в миру, посвятить себя всему миру.

Ему удалось вместе с его сподвижниками создать маленькую духовную семью, которую можно назвать тайным монастырем, имеющем свой неписаный устав, свой духовный лик, свое служение.

В монастыре принято подчеркивать разницу между монашествующими и мирянами. О.Серафим стремился устранить преграды между ними. Его маленькая духовная семья стала братством, открытым всем людям.

Отдельного стола за трапезой не было, трапеза поставлялась для всех. Батюшка общался с людьми всех сословий и убеждений.

О.Серафим как-то поведал, что хотел бы принять схиму, самое лучшее, что мог бы желать для себя, ибо возлюбив всем существом своим Господа, уже был человеком не от мира сего.

Но у батюшки не было решимости на этот подвиг по двум причинам.

"Размышляя о сем высшем духовном подвиге, — писал он епископу Хризостому, — благоговея пред ним и соразмеряя свои и душевные, и телесные силы, пред собой поставил вопрос: смогу ли достойно понести свой подвиг?
Сознавая свое недостоинство, я пришел к решению: с благодарностью Вашему Преосвященству свято хранить в сердце преподанное Вами святительское благословение на принятие мной схимы до времени, когда почувствую потребность и решимость на сей подвиг. Как всегда, так и в сем полагаюсь на волю Божию".

Любовь и сострадание к ближнему не могли ему позволить оставить людей и уединиться в созерцательной молитве. Не затвор, а отвор благословил ему Господь до конца жизни, чтобы его сердце всегда было доступно любому страждущему, приходящему к нему. Он уподобился преподобному Захарию монаху, который за особое попечение о нищих странниках был прозван "отверстым": "всем у него дверь отверста бяше".
Он принял старчество как послушание и крест, зная, сколько страданий оно принесет ему.

Власти запрещали принимать посетителей, устраивали облавы, проверки паломников, как нарушителей паспортного режима, их насильственно отправляли на работы в колхоз.

"Контроль был сильный со стороны властей, — вспоминает внук батюшки Димитрий. — Все встречи, беседы проводились по дороге в храм, на исповеди и по дороге из храма. В те годы была очень тонкая конспирация, которая забирала много нервов и сил, но зато это фильтровало, и приходили только истинно верующие люди, жаждущие духовного окормления. Дедушка долго не хотел перебираться в новый домик возле храма по той причине, что туда труднее проникнуть новому человеку — все на виду. И новый удобный домик пустовал не один год".

Чем труднее становились обстоятельства жизни, тем терпеливее был батюшка, зная, что против скорбей все святые имели одно средство — терпение и молитву. Он терпел с расположением на Волю Божию, поэтому эти скорби не лишали его душевного мира.

Батюшка встречал всех, как отец своих чад, с безмерной любовью и лаской, давая понять, что никакие грехи человека не могут отменить любви Божией. Блудному сыну в известной евангельской притче, желавшему именоваться из-за грехов своих не сыном, а наемником, встретивший его с радостью отец запрещает это желание. Бог всегда любит человека, Его любовь неизменна, и все истинные сыны Божии именно так стремятся любить человека.

Каждого приходящего к нему о.Серафим принимал таким, каков он есть, ничего ему не навязывал, не укорял, не обличал, а внимательно выслушивал его.

"Это был не обличитель, который знал все о человеке, — пишет архиепископ Евлогий (Смирнов), — но близкий и родной человек. Не было во мне и страха, удерживающего от исповеди, наше общение скорее походило на доверительную беседу сына с отцом.
После разрешительной молитвы батюшка обнял меня и крепко, довольно сильно прижал мою голову к своей, как бы омягчая ее буйность, а может, таким образом вложил силу своих охранительных молитв на мою дальнейшую пастырскую и архипастырскую жизнь".

О.Серафим давал человеку самому сделать выбор. Он мог призвать только благословение Божие на принятое человеком решение, если, конечно, оно было согласно с волей Божией. "А как удивительно он умел отказать, не смущая человека, — вспоминает игумен Нектарий (Марченко) из Радонежа. — Он вначале улыбнется глазами, подбодрит (сам весь светится, греет душу) и с радушием скажет: "Это не будет вам полезно", и ты смиряешься, на душе становится спокойно и нет ничего огорчительного, словом, остаешься утешенным".

Так же удивительно тонко он мог призвать к духовному подвигу, видя внутреннюю расслабленность кого-либо.

"Однажды он сказал мне, — пишет протоиерей Владимир Деменский, — "Отец Владимир, пора и вам начинать молиться " (я тогда уже около тридцати лет был священником). Я понял, что он меня призывает совершать постоянную молитву".

Дар прозорливости помогал ему предельно сокращать время выслушивания. Старец шел по живому коридору богомольцев в храме и на улице и, подходя к кому-либо, давал ответ на вопрос, который еще не был задан ему. Иногда с человеком он проводил в беседе часы в том случае, если собеседнику некому было выговориться, если он был закрытым.

В общении с батюшкой человек постепенно начинал открываться, сам снимал свою маску, потому что с ним можно было только быть, а не казаться. Он всем своим существом призывал тебя жить, быть живым и давал искру этой жизни. От него люди уходили преображенными его миром и любовью.

"Не рассказать словами о той неизреченной любви, которую чувствуешь, когда находишься около старца, когда общаешься с ним, — вспоминает протоиерей Анатолий Шашков. — Ты как бы рождаешься заново, на сердце одна только любовь, и радость, и легкость необычайная, словно крылья вырастают. Ни от чего другого не получал я такого ощущения радости".

"Рано утром я проснулся от какого-то беспокойства, — пишет внук Димитрий о своей первой встрече с батюшкой. — На стуле возле кровати сидел и плакал худой, весь седой и с очень добрыми глазами человек. Дедушкиных фотографий я раньше не видел, да и вообще никто меня вниманием не баловал, а тут смотрит на меня человек и плачет. Я растерялся и тоже заплакал навзрыд и, помню, страшно испугался, несмотря на то, что я слыл за смелого парня, — редкая драка обходилась без меня.
Дедушка обнял мою голову, начал успокаивать. Я перестал плакать и потерял сознание. Очнулся в объятиях дедушки. Тут же оделся, и мы пошли в храм. С тех пор душой мы вместе, надеюсь, навсегда".

Староста Екатерина рассказывала мне, как однажды нагрянули к батюшке местные власти, чтобы отругать его за то, что в церковной ограде была построена маленькая просфорня. Перед своим приходом они вызывали ее к себе, ругали, грозили закрыть храм за самовольство, и вот пришли сами к "нарушителю", чтобы застращать и наказать его.

Важные, с папками они входят в церковный дом. Отец Серафим приветливо встречает их у порога и говорит келейнице: "Матушка Иоасафа, какие к нам гости пришли!" Он сразу же взял их в свой покой, в свой мир, и, пригласив сесть за стол, спросил с любовью и лаской о их жизни. Потом появился на столе чай. Беседа продолжалась. Гости забыли, за чем пришли. Когда уходили от него, батюшка тепло с ними попрощался.

Пришли волками, а ушли овечками, они увидели, что любимы.

"Даже из нынешних волков, — писал Григорий Богослов, — многих надо будет мне причислить к овцам, а может быть и к пастырям".

Все люди без исключения имели право на его любовь, у него не было первых и вторых, все были первые, все желанные; каждый человек — образ и подобие Божие, значит он достоин уважения и любви.

Гонители оказывались самыми близкими о.Серафиму людьми, ибо больше других нуждались в духовной помощи. Они не просили о ней, считали, что Бога нет, но в этом отвержении Творца о.Серафим сердцем услышал крик о помощи и откликнулся на него всем своим существом, всей своей жизнью. Он, по слову Н. Бердяева, "более чувствовал человеческое несчастье, чем человеческий грех". Батюшка был из того мира, в котором нельзя быть за или против кого-то, в котором нет лицеприятия.
В обстановке господствующей лжи и злобы, поисков врагов поведение о.Серафима особенно сильно свидетельствовало о вселенской любви Христа.

О.Серафим видел, что многие люди приезжали к нему или стремились приехать в поисках чуда, уподоблялись древним грекам, любившим ездить в Дельфы к пифии, прорицательнице, и это очень огорчало его.

Приезжие спрашивали даже у владыки: "Где здесь батюшка, который лечит?" Батюшка говорил им: "Я не лечу, а только молюсь. Господь — Целитель и Врач. И если Он по молитвам исцеляет вас, то благодарите Его за эту милость к вам".

Ему хотелось, чтобы и к дару прозорливости, который он имел, люди относились не магически, а трезво, духовно. Господь дал ему его для лучшего служения людям, чтобы сократить время общения, которого всегда не хватало.

Больная Надежда из Белгорода, приехавшая к батюшке, не могла подойти к нему, чтобы поговорить, из-за множества людей. Она стояла в толпе и плакала от отчаяния. Батюшка, выходя из храма в окружении народа, остановился и, глядя в ее сторону, сказал: "Надежда, не соглашайтесь на операцию". Она была удивлена тем, что о.Серафим, не зная ее, ответил на ее вопрос.

Паломнице Валерии не нравилось ее имя и, подходя впервые к Чаше, она назвала себя Валентиной. "Причащается раба Божия Валерия", — поправил ее батюшка и причастил.

По приезде в Ракитное за неимением жилища о.Серафим поселился в доме прихожанки Параскевы. Когда церковный домик был построен и батюшка переселился в него, Параскева решила построить новый дом и даже уже начала строительство. О.Серафим говорил ей: "Дом тебе не нужен будет". Параскева была добрая и чуткая женщина, люди у нее останавливались и жили по несколько дней. Но батюшкин совет она почему-то не услышала. Вскоре она умерла.

По своему глубокому смирению о.Серафим старался совершенно скрыть свои подвиги и благодатные дары, но не всегда это было возможно и нужно.

Люди искали и ищут чуда, но не Истины, а о.Серафим хотел иметь с ними сердечную связь, духовное общение, ибо больше всех чудес — любящее сердце.

"Еще в молодые годы, — вспоминает отец Зинон, — когда я ездил из Троице-Сергиевой Лавры к о.Серафиму, как-то во время исповеди я спросил у него: "Он ли брал икону из рук Зои?" Я слышал от многих об этом происшествии, но не знал, насколько оно достоверно, поэтому решил спросить. Он сказал, я буквально помню его ответ: "Не внемлите "".

Он хотел их научить жить во Христе, чтобы они стали святыми. Ему важно было, чтобы они поняли, что Церковь не просто врачебница, что вера — не магия. Бог никогда не может быть средством, Он всегда только Цель. Его нельзя использовать, заметил один христианин, как отмычку.

Молодой человек из Средней Азии, приехавший к о.Серафиму, жаловался мне на то, что живет в церковной ограде уже две недели, почти каждый день просится на прием к батюшке, но тот, всегда приветливый к нему, не принимает его. Он недоумевал. Некоторых батюшка принимает сразу, они даже не просят об этом, он сам их находит и приглашает к себе.

Так было и с Марией Цауне, девушкой-фельдшером из Риги. Она услышала от православной больной, за которой ухаживала, о ее духовном отце, старце, и его духовной помощи ей. Благочестивая католичка Мария не знала о существовании старцев. Сердце ее попросило встречи с таким человеком. "У меня появилось огромное желание, — вспоминает Мария, — поехать к отцу Серафиму. Думала, что если даже к нему не попаду, то хотя бы увижу его.

В православный храм, а именно в Рижский собор, я заходила и всегда ставила свечи святителю Николаю Чудотворцу.

Однажды видела сон. Прихожу в католический храм, исповедуюсь. После исповеди священник дает мне бумажный сверток и говорит: "Сегодня ты это не трогай, а завтра натощак съешь". Выйдя из храма, я раскрываю сверток, а там — просфора.

Получилось так, что я приехала в Ракитное 22 мая 1979 года на престольный праздник, день святителя Николая.

Народу было очень много, все даже не помещались в храме. Подумала, конечно, я не попаду к о.Серафиму. К тому же сказали, что на всенощной его не будет: болен и находится в Готне. Я утешалась тем, что теперь знаю, в каком храме служит батюшка, а когда получу отпуск, приеду к нему снова. С трепетом я ходила в церковной ограде, думая, что по этой дорожке и о.Серафим ходит, такой светильник.

На второй день пришла в храм и когда видела какого-нибудь старенького священника спрашивала, не он ли о.Серафим.

Когда о.Серафим вошел в храм, вернее, когда его провели через алтарные двери, я не увидела, но сразу почувствовала его присутствие, и сразу у меня полились слезы, я не могла их остановить.

Я пробиралась среди людей поближе к алтарю, вернее к солее, чтобы увидеть о.Серафима. Отец Григорий, постоянный помощник батюшки, принимал исповедь. Он спросил у меня:
— Исповедоваться пришла?
— Нет, — отвечала я.
— Не желаете?
Я ему сказала, что я католичка.

Через некоторое время пробралась совсем близко к солее. Отец Серафим вышел исповедовать только пятерых семинаристов, приехавших из Сергиева Посада. По телесной немощи всех он уже не принимал.
У меня все еще лились слезы, я не могла их остановить. Закончив исповедь, о.Серафим почему-то не ушел в алтарь, а стоял у аналоя и молился. Я думала только о том, как бы мне попасть к нему на прием.
Передала свечу, чтобы ее затеплили перед иконой святителя Николая, находящейся в иконостасе. Стою и смотрю на икону и прошу Николая Чудотворца о помощи. Вдруг один из семинаристов говорит: "Проходите!" и открыл дверцу ограды солеи, которую закрывали, потому что некоторые одержимые пытались прорваться и вбежать в алтарь.

Конечно, я не подозревала, что это меня касается и поэтому стояла на своем месте. Он снова говорит: "Проходите!" Тогда я с удивлением спросила: "Это мне проходить?" Он говорит: "Да, о.Серафим ждет". От волнения и удивления не могла сдвинуться с места. Повернула голову к святителю Николаю и попросила у него благословения подойти к о.Серафиму, так как мне открылось, что он совершил надо мной чудо. Я поняла, что о.Серафим ждал меня и молился обо мне, не отходя от аналоя.

Подошла к нему. Он спросил:
— Ты исповедоваться пришла?
Уверенно сказала: Да. Потом пояснила, что я католичка.
— А ты желаешь принимать православие ?
Твердо ответила: Да.
Потом, как бы сознавая свои слова, добавляю: "Вам лучше знать, как мне быть".
— А ты знакома с православием ?
Сказала, что у меня есть знакомые православные, что хожу в православный храм и всегда ставлю свечи святителю Николаю.
— Переходи , — сказал о.Серафим.
Спрашиваю: Мне надо будет креститься?..
— Крещение одно. У тебя все сделано, что нужно.
— Когда мне принять православие? О.Серафим отвечает: "Чем быстрее, тем лучше". И накрывает меня епитрахилью. Потом просит, чтобы после службы я шла за ним в келью.

Войдя в нее, почувствовала себя самым счастливым человеком на земле. Он попросил меня по приезде в Ригу подойти к владыке Леониду, все рассказать ему и попросить у него благословение. Я тогда не знала, что наш митрополит тоже духовное чадо о.Серафима.

Батюшка просил меня еще раз приехать к нему на Троицу, чтобы завершить переход в православие. Я это сделала, о.Серафим стал моим духовным отцом. Он же сказал мне, что и владыка тоже будет моим духовником. После кончины батюшки так и получилось.

К отцу Серафиму, я, несмотря на большие расстояния, ездила часто. Для меня самыми радостными были те дни, когда я была в Ракитном и видела этого дивного старца. По его молитвам моя семидесятилетняя мать,

Варвара, тоже приняла православие. Она со мной приезжала в Ракитное".
Уже упомянутый молодой человек из Средней Азии прожил у батюшки довольно долго, без приема, и за это время пребывания в ракитянской общине, он, живя в ее ритме, исповедуясь, регулярно участвуя в Евхаристии, трудясь, общаясь с людьми различного церковного опыта, слушая проповеди и наставления батюшки, получил ответы на все свои вопросы.

"Рядом с отцом Серафимом, — говорит архимандрит Зинон, — нужно было жить, с ним нужно было общаться, за ним нужно было наблюдать. Это был такой опыт, который очень трудно поддается описанию".

Некоторых батюшка допускал к себе только после долгого испытания, они жили в Ракитном месяцами. Люди чувствовали, что за этим ожиданием встречи стоит нечто духовно значимое для них. О.Серафим не разрешал жизненные вопросы "на ходу". Внимательно выслушивал человека, потом говорил: "Помолимся!" Бывало проходит не один день и никакого ответа. Это была молитва-слушание, нужно было ожидать и понять, что Бог от нас хочет.

Необходимо было выявить искренность их обращения, важно было, чтобы человек сам научился слышать то, что Дух Святой говорит в его сердце.

Старец почти ежедневно видел этого юношу из Средней Азии на службе, в живом коридоре людей, от алтаря до западных дверей храма, ждущих его благословения. От его внимательного взгляда не могло ускользнуть духовное состояние молодого человека, ибо старец, давая благословение, внимательно всматривался в твое лицо и видел, что Святой Дух совершал в тебе.

Помню, после моего изгнания светскими властями из Почаевской Лавры, где я был послушником, он спросил меня: "Поживете у нас?" Не сказал: "Поживите у нас", для него это было бы принуждением, а произнес бережное "поживете?", не нарушая моей внутренней свободы.
Тогда я не был готов к жизни в такой свободе. Мною овладели беспокойство и страх, я хотел, чтобы батюшка как можно быстрее принял меня и разрешил мой вопрос. Уходя в монастырь, я сжег, как говорят, за собой все мосты: работа, прописка, жилье. И теперь, не имея ничего, я мог стать жертвой любой провокации властей и оказаться даже за решеткой, например, как тунеядец. Отец Серафим помог мне преодолеть волнение в тихой сокровенной беседе, и с миром отправил к владыке Леониду с рекомендательным письмом, сказав утешительные слова: "Он будет Вам как отец". Я словно уходил от одного отца к другому. Но после первой встречи с владыкой Леонидом я всем своим существом почувствовал, что не ушел от батюшки, ибо старец и владыка были людьми одного Духа. Пребывание с о.Серафимом перед моим будущим рукоположением в Риге было для меня малой пустыней, позволившей приобщиться к такому духовному опыту, который нужен всем нам.

_STATINDEX_   |  _UP_


 
 

Статьи архимандрита Виктора (Мамонтова)
_BXOD_
_LOGIN_:

_PASSWORD_:

_AUTHALERT_.
_NONEPASSHELP_?
_REGISTRATION_
_HUONLINE_
_COLGOST_: 37
_COLUSER_: 0


10
10 статей